Он осторожно развернул записку, пальцы дрожали так, что бумага шуршала громко, словно нарушая особую тишину. В записке было лишь несколько строк, почерк дрожащий и неряшливый: «Я не могу. Заберите, пожалуйста. Простите». Толпа замерла; воздух будто загустел, и всё в комнате, во дворе, в их сердцах — замерло. Его голос обессиленно дрогнул: «Что случилось дальше — невозможно забыть!», — и он поднял взгляд, зовя людей переходить на сайт, чтобы узнать продолжение истории.
Катарсис пришёл медленно: свадьбы и похороны у соседей чередовались, жизнь шла своим чередом, но в одном окне всегда горел свет для тех, кто остался без крыши. Ребёнок вырос среди людей, которые научились видеть дальше своих страхов; мать нашла работу, и из редкой посетительницы роддома превратилась в активного сотрудника местной помощи. Судьба вернула справедливость не в виде сурового наказания, а в форме поддержки и возможности. В последней сцене, у того самого подъезда, теперь с чистой плиткой и новой лампой, они остановились, и мать прошептала: «Мы выстояли», — и это слово повисло в воздухе, как обещание, что мир может быть лучше, если люди перестанут проходить мимо.
