Меня зовут Алевтина. Я росла без мамы она умерла, когда мне было всего пять лет. Отец растил меня один, не женился снова, отдавая всю свою любовь. Мы жили в деревне под Рязанью, в просторном, но обветшалом доме, который вечно требовал ремонта. Папа из кожи вон лез, чтобы мне ни в чем не отказывать, но деревенская жизнь не сахар.
После школы я уехала в Рязань, поступила в техникум, потом устроилась на работу. Мечтала о городской жизни и не думала, что вернусь в родную деревню. Но судьба распорядилась иначе. Три года назад я вышла замуж за Григория, а вскоре не стало моего отца. Как единственная дочь, я унаследовала его дом. Мы с Гришей тогда снимали квартиру в городе, и аренда съедала почти всю зарплату. После смерти отца мы решили перебраться в деревню до Рязани рукой подать, на работу ездили на машине. А сэкономленные деньги собирались вложить в ремонт.
К моему удивлению, с нами напросилась и свекровь, Валентина Семёновна. Я не возражала до этого у нас были прекрасные отношения. Казалось, её присутствие только сплотит семью. Как же я ошибалась! Это стало началом настоящего ада.
Не знаю, что случилось, но Валентину Семёновну будто подменили. Из доброй и понимающей она превратилась в вечного контролёра. Всё ей было не так: и борщ не тот, и пыль не вытерла, и вещи разложила не по её правилам. Любой наш разговор с Гришей прерывался её «мудрыми» советами как вести хозяйство, как тратить деньги, как жить. Я чувствовала себя не хозяйкой, а назойливой гостьей, которую терпят из вежливости.
А потом пошло-поехало. Свекровь начала намекать, что «отберёт» мой дом, если не буду слушаться. Мой дом! Наследство отца, который всю жизнь для меня горбатился! Я онемела от такой наглости. Напряжение росло, и однажды мы с ней устроили грандиозный скандал. Гриша был рядом, но, к моему разочарованию, даже слова в мою защиту не сказал. Просто молчал, пока его мать поливала меня грязью. Это молчание ранило больше всего.
Я терпела месяцами, надеялась, что всё уляжется. Но ссоры с Валентиной Семёновной отравляли жизнь. Мы начали ругаться и с Гришей, хотя до её переезда жили душа в душу. Я чувствовала, что теряю и дом, и семью. И вот однажды свекровь уехала на неделю к сестре в город. Эта неделя дала мне время остыть. Я поняла: так больше нельзя.
Решилась на крайность. Купила новый замок, поставила его на дверь и вызвала Гришу на разговор. Голос дрожал, но я твёрдо сказала:
«Гриша, если тебе дорога наша семья, придётся выбирать. Я больше не могу жить под одной крышей с твоей матерью. Она нас разрушает. У неё же своя квартира в городе пусть туда возвращается. Ты хочешь быть хорошим сыном, но она уже все границы перешла. Решай: я или она».
Ждала возражений, но Гриша, к моему облегчению, кивнул. Признался, что тоже устал от бесконечных склок. Когда Валентина Семёновна вернулась, мы были дома, но дверь не открыли. Она звонила Грише, требовала объяснений, но он сухо ответил, что ничего не знает. Потом дозванивалась до меня я просто выключила телефон. Стояла под дверью больше часа, орала, стучала, но в итоге уехала обратно в город. Мне было её жалко, но сердце больше не выдерживало.
Теперь Валентина Семёновна живёт в своей городской квартире и не лезет в нашу жизнь. Мы с Гришей вернули прежний лад, и дом снова стал нашим. Не жалею о своём решении иногда ради семьи приходится идти на крайности. А как бы вы поступили? Можно ли было решить иначе, не доводя до смены замков?
