Когда Агата в третий раз обновила таблицу с начислениями, она поймала себя на странной мысли, будто цифры могут исчезнуть, если смотреть на них слишком долго, будто это не результат двух лет жизни, а чья-то ошибка, временное недоразумение, которое сейчас поправят, и тогда всё снова станет привычно тяжёлым и серым.
Но цифры не исчезали.
Они оставались на месте, холодные, точные, безжалостно реальные.
Эта премия была больше, чем она позволяла себе воображать в самые смелые моменты, когда поздними вечерами, устав от бесконечных писем, созвонов и правок, Агата закрывала ноутбук и на минуту представляла себе море, тёплый ветер и ощущение, что она наконец-то живёт, а не просто существует между дедлайнами.
Два года в государственной компании, где каждую победу приходилось буквально выгрызать, где за спиной шептались, а в лицо улыбались, где любое «ты молодец» звучало как исключение, а не правило.
И вот она закрыла сделку, самую крупную за год, выдержала давление, не сорвалась, не сдалась, и теперь экран молча подтверждал: всё было не зря.
— Агась, ты чего такая бледная? — Вера заглянула в кабинет, держа в руках кружку с уже остывшим кофе. — У тебя вид, будто ты выиграла в лотерею и сразу поняла, что счастья это не принесёт.
— Премию начислили, — тихо ответила Агата, не отрывая взгляда от монитора.
— Маленькую? — в голосе Веры прозвучала привычная ирония.
— Огромную. Такую, что даже страшно.
Вера подошла ближе, наклонилась, увидела сумму и присвистнула.
— Ты шутишь? Да это же… — она замолчала, подбирая слово. — Это новая жизнь. Квартира, путешествие, что угодно. Ты же столько лет об этом говорила.
Агата машинально кивнула.
Мальдивы всплыли в голове сами собой, как старая, почти забытая мечта, спрятанная где-то между отчётами и служебными записками. Белый песок, прозрачная вода, тишина без звонков и требований, без вечного «надо».
Ей было двадцать семь, и впервые за долгое время она чувствовала, что может позволить себе хотеть.
— Тебе давно пора жить отдельно, — продолжала Вера. — Снимать своё, не слушать чужие вздохи и упрёки. Ты же не обязана тащить на себе всех.
Агата ничего не ответила.
Она знала, что разговоры о доме всегда заканчивались одинаково — тяжестью в груди и ощущением, что она виновата просто потому, что у неё получилось.
Дом встретил её привычным запахом моющего средства и звоном посуды. Мама стояла у раковины в своём старом вязаном фартуке, словно время в этой квартире давно остановилось и не собиралось никуда двигаться.
— Мам, у меня новости, — сказала Агата, доставая йогурт из холодильника и стараясь сохранить в голосе радость.
— Какие? — мама вытерла руки полотенцем и обернулась.
— Мне дали премию. Большую. За проект.
Глаза матери загорелись так, будто речь шла не о деньгах, а о чём-то гораздо более значительном.
— Агась, ты умница, — она подошла ближе. — И сколько?
Когда Агата назвала сумму, мама медленно опустилась на стул, словно ноги перестали её держать.
— Господи… — прошептала она, а потом вдруг оживилась. — Слушай, у меня отличная идея. Давай подарим эти деньги Людмиле на тридцатилетие. Представляешь, какой это будет подарок? Она будет просто счастлива.
Слова повисли в воздухе, тяжёлые и нелепые.
Агата закашлялась, йогурт пошёл не в то горло, и она на секунду подумала, что ослышалась.
— Что? — переспросила она.
— Ну подумай сама, — мама говорила спокойно, уверенно, как человек, озвучивающий очевидную истину. — Круглая дата. Тридцать лет. Пусть запомнит этот день. Съездит куда-нибудь, отвлечётся, может, жизнь наладится.
— Мам… ты сейчас серьёзно?
— А что тут странного? Деньги в семье должны оставаться в семье. У тебя хороший оклад, ты ещё заработаешь, а Людмиле сейчас тяжело.
В этот момент хлопнула входная дверь, и в квартиру, смеясь, влетела Людмила, румяная, довольная, с запахом улицы и свободы.
— О чём вы тут шепчетесь? — она скинула пальто. — Что-то случилось?
— У Агаты премия огромная, — с гордостью сказала мама. — И мы подумали, что было бы здорово подарить её тебе на день рождения.
— Мы не подумали, — резко ответила Агата. — Это не общее решение.
Людмила подняла брови, в её взгляде мелькнул интерес.
— Сколько?
Когда мама назвала сумму, Людмила улыбнулась так, будто это уже принадлежало ей.
— Агась, ну это же невероятно, — она села рядом. — Я бы расплакалась от счастья, если бы мне сделали такой подарок. Ты же понимаешь, как мне сейчас сложно.
— Сложно? — в груди Агаты что-то начало закипать. — Мне тоже было сложно. Я училась, стажировалась за копейки, ходила на бесконечные собеседования, слышала отказы, пока не получила эту работу. Эти деньги — мой труд.
— Не кричи на сестру, — тут же вмешалась мама.
— Почему она может требовать мои деньги, а я не могу сказать «нет»?
— Я не требую, — спокойно ответила Людмила, скрестив руки. — Я просто говорю, что такой подарок был бы очень кстати. Ты же знаешь, как сейчас трудно с работой.
— Сколько интервью ты прошла за последний год? — Агата встала. — Три? Четыре?
— Агата! — мама повысила голос. — Людмила ищет работу по специальности, а не хватается за всё подряд.
— Я тоже работаю по специальности, — голос Агаты дрожал. — И я искала работу два года, а не ждала, что кто-то решит мои проблемы за меня.
— И что теперь? — Людмила посмотрела на неё устало. — Ты получила всё и не можешь помочь сестре?
— Помочь? — Агата горько усмехнулась. — Кто платит за интернет? За коммуналку? За продукты? Кто покупает лекарства? Я и мама. А ты чем помогаешь?
— Я ищу работу!
— Ты гуляешь, сидишь в телефоне и спишь до обеда!
— Хватит! — мама встала между ними. — Агата, ты правда не готова поделиться, когда у тебя такие деньги?
Слёзы подступили к глазам Агаты.
— Я хотела поехать на Мальдивы, — сказала она тихо. — Я мечтала об этом с университета. Потом снять свою квартиру и жить своей жизнью.
— Мальдивы? — фыркнула Людмила. — Тратить такие деньги на пляж? Это же глупо.
— Это моя мечта.
— А моя мечта съездить хотя бы в Сочи, — ответила Людмила. — Мне тридцать. Если не сейчас, то когда?
— Когда ты заработаешь сама.
Мама тяжело вздохнула.
— Я тебя не узнаю, Агата. Ты стала жёсткой и эгоистичной.
Это слово ударило сильнее любого крика.
— Эгоистичной? — прошептала она. — Я плачу за всё, помогаю, поддерживаю, а когда хочу что-то для себя, я эгоистка?
— Ты всё преувеличиваешь, — отрезала мама. — Мы все стараемся.
Агата посмотрела на них и вдруг ясно поняла, что её успех здесь никогда не станет радостью, а её мечты всегда будут лишними.
И в этот момент что-то внутри неё тихо, но окончательно сломалось.
