Он мечтал о ребёнке во что бы то ни стало, а я оказалась всего лишь бракованным материалом.
Долго не решалась рассказать, будто шептать об этом снова растревожить старую рану. Внешне жизнь моя давно обрела покой, но где-то под рёбрами до сих пор ноет. Это история о любви, рассыпавшейся при первом же ударе судьбы. О браке, где иллюзии оказались крепче чувств. И о мужчине, для которого я существовала лишь как сосуд, дающий жизнь.
Материнство никогда не манило меня. Ни в бурной юности, ни в тридцатилетней зрелости. Я горела работой, жаждала странствий, погружалась в книги. Жизнь казалась полной, пока не встретила Егора.
Он перевернул всё. Его смех, тёплые ладони, внезапные письма на салфетках я впервые подумала: «Это мой человек». Расписались почти сразу, но решение было взвешенным. Клятвы звучали искренне: «Что бы ни случилось мы вместе».
Первые месяцы как сон. Егор угадывал мои мысли, готовил завтраки, шептал: «Ты моя вселенная». Но однажды вечером он обнял меня и сказал: «Хочу, чтобы у нас был малыш». И тогда всё пошло наперекосяк.
Тревога поселилась во мне с первой же неудачной попытки. Он утешал: «Ничего, ещё успеем». Но с каждым месяцем его взгляд становился тяжелее. Постепенно наша близость превратилась в механический ритуал. Ни страсти, ни нежности только холодный расчёт. Я чувствовала себя лабораторной мышицей.
Мы молчали, делая вид, что всё нормально. Но каждые месячные как приговор. Егор хмурился, пропадал на работе. Потом принёс брошюру из клиники: «Давай проверимся». Анализы, УЗИ, бесконечные очереди. Врач развёл руками: «Только ЭКО». Он тут же согласился. «Сколько стоит?» спросила я. «Не важно», ответил он.
Когда выяснилось, что проблема во мне, в его глазах поселился лёд. Ни слова поддержки только молчаливое обвинение. Будто я украла у него мечту.
А мечтал он не просто о ребёнке. Он вырос в доме, где дети бегали стайками. Егор хотел сына, наследника, продолжателя рода. Говорил прямо: «Мужчина должен оставить след». А я? Я чувствовала себя сломанной игрушкой.
Первое ЭКО провал. Второе кровь, слёзы, гормональный ад. После второй попытки я сказала: «Хватит». Он молчал. А когда я осторожно предложила взять ребёнка из детдома, Егор взорвался:
Мне не нужен чужой!
Тогда я поняла: ему важен не просто ребёнок, а его кровь. Его гены. Я же стала для него браком на фабрике, станком с дефектом.
Ссоры. Хлопанье дверью. А потом он заявил:
Я не могу так больше. Нам нужно разойтись.
Эти слова добили меня. Я выгнала его в ту же ночь. Осталась одна. Без семьи. Без надежды. Лежала на кухонном полу и смотрела в потолок внутри была пустота.
Год терапии, слёз и книг я понемногу оживала. Поняла: он ушёл не потому, что я бесплодна. А потому что его сказка разбилась о реальность. Он любил не меня, а свою фантазию: дом, наследник, династия. Я была лишь инструментом.
Сейчас рядом другой. Сергей. У него двое детей от прошлого брака. Когда я призналась, что не смогу родить, он рассмеялся:
И что? Мне нужна ты, а не инкубатор.
Я верю ему. Потому что с ним я целая. Без условий, без долгов. Просто женщина, которая имеет право на любовь. Даже если матерью мне не бывать.
