Я никогда не думала, что когда-нибудь расскажу эту историю. В ней слишком много горя, стыда и раскаяния. Но, возможно, кому-то она станет уроком. А для меня исповедью, которую я так долго носила в груди, как камень.
Меня зовут Людмила. В старших классах мы с Татьяной были неразлучны. Обе умницы, честолюбивые, мечтали вырваться из нашего захолустного городка и покорить столицу. Делились книгами, секретами, первыми грёзами о любви. Были похожи, как сёстры и нравом, и мечтами. Но судьба, как выяснилось, раскидала нас навсегда. И виновата в этом я.
После школы мы разъехались по разным городам. Таня в Казань, на физфак, я в Нижний Новгород, на журналистику. На каникулах мы встречались: готовили блины, бродили по паркам, болтали до рассвета. Обе грезили о большом будущем карьера, семья, счастье.
Но годы летели. Учёба заканчивалась, а серьёзных отношений не было. Бабушка вчера на кухне шептала: «Люда, пока молодая лови момент. После тридцати все хорошие уже заняты». Но кто в двадцать два слушает старушек?
После выпуска обе осели в Петербурге. Таня преподавала физику в лицее, я писала заметки для местной газеты. Жили скромно, в тесных съёмных комнатах. По выходным редкие встречи, чай с пирогами, разговоры ни о чём. Тогда в нашем кругу появились Сергей и Дмитрий. Тане понравился Серёжа тихий, устроенный, с квартирой в центре. Я же встречалась с Димой, но он внезапно уехал в Германию.
А Таня и Сергей сближались. Она уставала после уроков, но бежала к нему мыла окна в его новом жилье, выбирала обои, шептала: «Здесь будет наша спальня, тут кабинет, а в этой комнатке здесь будут наши дети»
Я слушала и горела. Тихо, подло, невыносимо. Зависть разъедала меня, как ржавчина.
Потом Таня слегла. Постоянная усталость оказалась серьёзной анемией. Её положили в больницу, капали железо. А я я стала чаще бывать у Сергея. Готовила ему борщ, смеялась, «случайно» касалась его плеча. И однажды очутилась с ним в той самой спальне в «госпоже удаче», как называла её Таня.
Я увела его. Холодно. Расчётливо. Выиграла эту игру. Через три месяца мы расписались. Я вошла в тот дом в белом платье, которое когда-то примеряла в мечтах Таня. Он нёс меня на руках. А я смеялась. Победительница.
Таня не устраивала сцен. Только тихо бросила:
«Спасибо судьбе, что открыла мне глаза».
Она исчезла, но иногда мне чудилось, будто стены шепчут её голосом. Особенно в детской, где я раскладывала игрушки своих сына и дочки. В той самой детской, которую она представляла наполненной смехом.
Спустя годы я узнала: Таня вышла замуж за Николая, мужчину с ребёнком от первого брака. И, к моему удивлению, они были счастливы. Она поладила с его дочкой и даже со строптивой свекровью. Купили большую квартиру, родили сына и дочь. Их семья как из доброй сказки: уют, гармония, нежность.
А у меня всё треснуло.
Сергей так и не продвинулся по службе, остался мелким клерком. Его мать, сначала приветливая, однажды сквозь зубы бросила:
«Ты заняла место Тани. Хотя, может, мой сын и заслужил такую, как ты».
Скандалы стали нашей обыденностью. Мы общались только через крик. Дети росли в вечном напряжении. Дочь сбежала в шестнадцать, связалась с парнем из трущоб, родила. Сын укатил в Штаты и забыл дорогу домой. Он не звонит. Не пишет. Будто и не было его.
А дети Тани Один работает в Женеве, в ООН. Другой учёный в Кембридже. Каждый год приезжают, собираются всей семьёй на даче гитара, шашлыки, песни до утра. Коля поёт Тане под берёзами. В их доме свет. В моём пустота.
И в такие ночи я понимаю:
Судьба лучший судья.
Таня была права ей есть за что благодарить жизнь. А мне не за что. Я сделала свой выбор. Увела жениха. Предала подругу. Получила квартиру, кольцо, статус. Но потеряла всё остальное.
Я не счастлива. Я не люблю. Я живу с камнем на сердце. И знаю заслужила.
