«Лучше не приезжай!» слёзы матери в забытой деревне*
В глухой деревушке Подгорное, где покосившиеся избёнки прятались под снежными шапками, доживали свой век старики Аграфена и Геннадий. Их дети давно разлетелись, как птахи, угодив в городские сети. Дочь, Пелагея, изредка наведывалась летом с внучкой, а сын, Артём, не показывался в Подгорном уже семь лет. Три жены, поездки за границу, свой бизнес жизнь у него кипела, вот только родителям в ней места не нашлось.
Как гром среди ясного неба звонок от Артёма: после Нового года, мол, загляну. Геннадий тут же отправился в райцентр за продуктами для праздничного стола, а Аграфена принялась стряпать, вкладывая в каждую ложку теста материнскую любовь. Ждали сына, как первого гостя на свадьбе, мечтая о душевных разговорах и помощи по хозяйству.
Артём прикатил на новеньком чёрном «Лэнд Крузере», будто инопланетянин. Налопался маминых пирожков, даже «спасибо» не сказал, и рухнул спать. Родители ходили на цыпочках, будто в доме не сын, а начальник областного масштаба.
Пусть отсыпается, завтра и поговорим, и дел наверстаем, шептала Аграфена.
Дров бы поколоть, да баньку приготовить, вздыхал Геннадий. И сарай покосился мне одному не под силу.
Утром Артём, нехотя перекусив, снова завалился в постель. Старики топили печь, чтобы сыну было уютно, а сами ютились в углу. Аграфена, набравшись смелости, попросила:
Тёмочка, помоги отцу, а?
Я на два дня приехал, отдохнуть! Баньку бы истопить, а? буркнул он, даже не глядя на мать.
Старики, переглянувшись, взяли коромысло и потащились готовить баню. После обеда Геннадий осторожно предложил:
Сынок, в сарае разгрести надо. Разомнёшься.
Я сюда не на каторгу приехал! огрызнулся Артём, и его слова впились, как иголки в спину.
За ужином он хвастал своей трёхкомнатной хрущёвкой, «умным» холодильником и модным лабрадором. Нылся про жену, про начальника, но ни разу не спросил, как родители перебиваются в их старенькой избе. Допил бутылку «Напареули», Артём полез в драку. Собрался гнать к сестре, но Аграфена, дрожа, спрятала ключи, чтоб не сел пьяным за руль. Всю ночь она проплакала, сердце ныло, будто после похорон.
Утром Артём вёл себя, будто вчерашнего и не было. Пока мать складывала ему в сумку соленья и варенье, он разгуливал по лесу, наслаждаясь чистым воздухом. Увидев гостинцы, равнодушно бросил:
Ну ты даёшь! В следующий раз что-нибудь привезу, забыл в этот раз.
Лучше не приезжай, не надо! голос Аграфены задрожал, слёзы катились по щекам, как град по крыше.
Артём даже бровью не повёл. ЗавёМашина уехала, оставив в сердце Аграфены и Геннадия только тишину да привычку ждать того, кто больше не вернётся.
