**Дневник. Идеальная жена**
В тихом городке, затерянном среди густых сосновых лесов и холмов, где ветер перешёптывался с золотыми берёзами, жизнь текла медленно, но с томительной грустью. Ещё студентом Дмитрий твёрдо решил: его женой станет спокойная, рассудительная девушка — та, что будет беречь домашний уют. Но юность диктовала свои правила: его манили весёлые, задорные девушки, ждущие букетов, подарков и посиделок в кафе. Денег у студента было в обрез, и он быстро научился отличать искренность от пустых ожиданий.
К выпускному Дмитрий встречался с Ариной — умной, сдержанной, аккуратной до педантичности. Её тетради, сложенные стопкой, и безупречно отглаженные платья говорили сами за себя.
— Ваня, — говорил он другу, — пора остепениться. Ты же уже семьянином стал, скоро отцовство наступит.
— Наконец-то! — смеялся Иван. — На Аришке, что ли, из моей группы? Женись, она — само золото. Умница, красавица, без истерик. Конспекты у неё — хоть в учебник вкладывай, я по ним полсессии закрыл!
— Да, на Арине, — кивал Дмитрий. — Лучшей кандидатуры мне не найти.
Перед дипломом он сделал предложение, и Арина согласилась.
Арина с сестрой Катей росли почти без родителей. Отец, шофёр-дальнобойщик, пропадал в рейсах, а мать возвращалась с фабрики затемно. Арина, будто старшая, взяла на себя заботы: варила борщ, проверяла уроки. Мать не просила, но так вышло само — по характеру.
Иногда они гостили у тёти Гали, сестры матери. Арина замирала от восторга: хрустальные сервизы, вышитые скатерти, блеск паркета. «Словно в музее», — думала она, не замечая, что перенимает эту привычку. Дома порядок держала как могла, но безупречными были лишь её вещи. В университете все завидовали её конспектам, а сама она сдавала сессии на «отлично», всегда — в идеально выглаженной блузке.
После свадьбы Дмитрий и Арина переехали в его двушку.
— Дима, тебе бы в учебники писать — как так удачно устроиться! — добродушно ворчал Иван. — Квартира своя, жена — фарт. А мы с женой в съёмной однушке ютимся, ипотека — как сон.
Арина мечтала о доме, как у тёти Гали. Чистота стала её навязчивой идеей. Никто не объяснил ей, что семья — это не только блестящий пол, но и тёплые объятия. Урок ей предстояло выучить через слёзы.
Дмитрий был её противоположностью: шумный, душа компании, обожал друзей, походы с палатками, баню. Арина же любила вышивать крестиком, читать Тургенева, вязать носки. До рождения сына она покорно ездила с ним на природу, хоть и ненавидела комаров и сырость.
Летом Дмитрий светился от счастья:
— Ариша, завтра — на озеро! Удочки, мангал, палатка. Собирайся!
— Дим, ну что за мазохизм? — морщилась она. — Грязь, насекомые, микробы. Я же потом неделю отмываться буду!
Но знала — не переспоришь, и покорно собирала рюкзак. На последних месяцах беременности отказалась, и Дмитрий не настаивал. Арина же с упоением наводила дома блеск: мыла полы с нашатырём, пекла диетические запеканки, расставляла вазочки.
— Арина, у тебя — как в ЗАГСе перед проверкой! — восхищалась подруга Настя. — Идеал! Как ты управляешься? У меня дома — словно тайфун прошёл: дети носятся, муж носки по углам кидает. Даже в гости стыдно звать — враз квартиру не узнать, — смеялась она. — Зато мой хоть детей на прогулку гоняет, мне передышку даёт.
Дмитрий, вспыльчивый и энергичный, порой затягивал жену в спальню среди дня, но она упиралась:
— Бельё не глажено, помнётся!
— Да плевать мне! — сердился он. — У нас дом — как операционная, дышать страшно!
— А тебе разве не нравится чистота?
— Нравится, но ты как робот — без души.
Однажды он объявил:
— Арина, на выходные едем в деревню: баня, шашлык, снегоходы. Поедешь? Не хочешь париться — просто отдохнёшь. Изба, печка — сказка!
— Дим, я на шестом месяце! Ты меня в эту глухомань тащишь? Простыну!
— Зануда, — вздохнул он. — Ни тебе праздника, ни радости…
После рождения сына Влада Арина помешалась на стерильности. Уставала, но успевала всё: кипятила пелёнки, полировала мебель. Когда Владу исполнилось три, она вышла на работу, но вскоре поняла — беременна снова.
— Дим, кажется, у нас будет ребёнок.
— Завтра к врачу, — коротко сказал он.
— Точно! — сияла Арина в машине.
— По твоей улыбке вижу, — рассмеялся Дмитрий.
Рождение дочки Лиды окончательно погрузило Арину в мир чистоты: кварцевание комнат, пятиразовая уборка, котлеты на пару. Дмитрий взрывался:
— Ты как робот-пылесос! Дети, уборка, диета — больше ничего не интересует? Надоели твои паровые битки — пожарь как все!
— Жареное — яд! — парировала она. — Радуйся, что я о здоровье семьи забочусь!
Ссоры стали обыденностью. Дмитрия раздражала эта стерильность.
— Давай рванём на выходные. Снимем домик в лесу.
— А дети?
— Маме отвезём. Она соскучилась.
— У твоей мамы три кошки! Шерсть, грязь — детям опасно!
— Боже, Арина, ты невыносима! У всех жёны — на шашлыки, а ты… — махал он рукой.
Когда Лида пошла в сад, Арина ощутила — между ними выросла стена.
— Почему мы стали чужими? — думала она. — Я же идеальная жена!
Однажды она заявила Дмитрию, что таких, как она, — днём с огнём не сыщешь. Он вспылил:
— Идеальная? Да ты скучища смертная! Ни тебе приключений, ни страсти — одна дезинфекция!
Дмитрий уезжал с друзьями, а Арина оставалась дома. Она не предполагала, что его одиночество привлечёт других. Высокий, харизматичный, он нравился женщинам, и те игнорировали обручальное коль**(«И совсем не подозревала, что одна из них — та самая Настя, чьи восторги когда-то грели её сердце.»)**
